Смерти вопреки

Его малая родина — деревня Клевы Хойникского района. В семье Василий был старшим из четверых детей и единственным сыном. 22 июня вместе с отцом отправился за дровами. Тишину воскресного утра нарушил гул моторов. Два десятка самолетов, поднявшихся с военного аэродрома неподалеку, пролетели в западном направлении.

— Отец говорит: «Опять учения», а я сразу сказал, что вой­на, — вспоминает ветеран. — Из этих самолетов вернулся один — с пулевыми пробоинами. Остальные уничтожили немецкие истребители.

Догадка подтвердилась. В деревне о начале войны узнали из обращения наркома Молотова по радио. Вскоре пришли оккупанты, потянулись колонны техники. Почти в каждой деревне нашлись предатели — люди, обиженные советской властью. Такие шли в полицаи — получали форму, нарукавные повязки и винтовки. В бой, впрочем, не спешили. Больше ходили по хатам: брали, что приглянулось, искали самогон и закуску.

На позорную службу вербовали и юного Васю. Отцу пришлось договариваться со служившим в полиции соседом, чтобы сына сочли негодным и оставили в покое. В другой раз повезло избежать угона в Германию. Спас «аусвайс» — немецкая справка о том, что парень работает в лесничестве.

Партизанский период был недолгим. Вернувшись домой, Василий обнаружил наполовину сожженную деревню. От полного уничтожения ее спасло поспешное отступление оккупантов. Один из них не успел покинуть места преступления. Спрятаться в соломе тоже не удалось. Суд был скорым — поджигателя повесили на ближайшем столбе...

Родные края были освобождены. Но война не закончилась. Самое тяжелое предстояло пройти. Полевой военкомат призвал Гордеенко в действующую армию. Вместе с другими новобранцами попал в запасный стрелковый полк. После недолгой учебы приняли присягу. И той же ночью направились на передовую, находившуюся всего в пяти километрах. Через пару дней — наступление. Задача — выбить врага с железнодорожного узла в Калинковичах. В первом же бою Василий был ранен:

— Сидели в траншее — немец начал из минометов бить. Первый снаряд упал неподалеку, не разорвался. А второй рванул. Одного солдата сразу насмерть, а меня — осколками по ногам. Чувствую, валенки кровью наполнились. От смерти меня товарищ спас — украинец Шевченко, перевязал своим пакетом.

Затем было лечение в госпитале в Тамбовской области, краткосрочные курсы в военном училище и снова фронт. Василий сменил несколько частей и родов войск. Был в пехоте, в артиллерии и кавалерии. Недолго даже штабным чертежником — пригодились навыки рисования. Но затем поступил приказ: тех, кто был в оккупации, отправить на передовую.

Освобождение Беларуси, Польши, бои в Германии… В рассказах Василия Семеновича война предстает настоящей — уродливой и страшной. В них мало что отвечает канонам идеологически правильных советских книг и фильмов. Грязь, страх, смерть, которая не бывает красивой, жестокость, которую порою невозможно ни избежать, ни остановить. И даже подвиги совершаются без картинного пафоса и громких лозунгов. Почти буднично.

…Один из множества боев. Враг держит оборону в четырехэтажном доме. Выбивать его приходится, продвигаясь этаж за этажом и неся потери. На самом верху доходит до рукопашной. Последних гитлеровцев выбрасывают из окон на каменную мостовую. Кого в пылу беспощадной схватки, кого уже с поднятыми руками... Пленных нет.

…Небольшая деревня. Затишье. Населенный пункт как будто оставлен противником. Иллюзию внезапно нарушает пулеметная очередь из подвального окна. Убит командир танкового полка. Кирпичный дом берут штурмом, в подвале находят двух немцев, тщетно пытавшихся спрятаться. В теории они пленные. По факту их рубят кавалерийскими шашками и уже полуживых расстреливают. Око за око — неписанный в уставах, но написанный кровью закон войны.

Впервые за время общения глаза Василия Семеновича усмехаются, когда он рассказывает, как встретил победу. Незадолго до этого пулеметчик Гордеенко с несколькими товарищами оказался на гауптвахте. Перед этим четверо суток шли без отдыха. Войска выполняли приказ: любой ценой опередить американцев, стремившихся первыми добить гитлеровцев и взять Берлин. Изможденные кавалеристы во время марша уснули прямо на конях. За что и были наказаны.

Сидя в камере, вдруг услышали беспорядочную стрельбу. Решили, что фашисты все же прорвались. Стали грохотать в двери, требуя выпустить их и раздать оружие. Оказалось, это советские солдаты, сходя с ума от радости и нещадно расходуя боеприпасы, салютуют в небо — победа.

Запомнилась и ставшая легендой встреча на Эльбе:

— С союзниками решили обменяться подарками. У нашего командира полка был красивый белый конь, с которым он прошел всю войну. Слез с него комполка, поцеловал как боевого товарища и отдал американцам. А те взамен подарили джип «Виллис».

Демобилизовался гвардии рядовой Гордеенко в 1947 году. Вернувшись домой, работал в колхозе, на консервном заводе. Затем до пенсии заведовал клубом в родной деревне. Своей семьи у Василия Семеновича нет — так уж сложилось. Из родственников в живых две сестры — в Крыму и в Москве.

В скромно обставленной квартире он до сих пор живет один. Говорит, что привык и справляется — хватает помощи приходящей соцработницы. Навещают его и члены Калинковичского клуба военно-исторических реконструкций «Поиск».

Глядя на невысокого, опирающегося при ходьбе на трость, не сломленного ни годами, ни испытаниями ветерана, не перестаю поражаться его бодрости и энергетике. И четко понимаю: ту страшную войну выиграли не былинные богатыри и не сверхподготовленные супермены. А миллионы таких же простых людей своего времени, как он — гвардии рядовой Василий Семенович Гордеенко.