Пиджак Аэлиты Ивановны звенит орденами и медалями, но по всему видно — дороже для ее сердца другое свидетельство военного лихолетья. Деликатными движениями развязывает она веревки простой голубой картонной папки. Здесь ее фронтовой роман в письмах. В начале 1945-го ее госпиталь стоял в Польше. Для поддержки боевого духа прибыли артисты, устраивали концерт. Кто мог из раненых, шел сам, активно жаждущие искусства, но неходячие прибывали на носилках. Борис Алексеевич был ранен в живот, но уже шел на поправку. По крайней мере, сил на то, чтобы взять за руку хорошенькую сестричку, хватило: «Данный товарищ, как вас зовут?» Она посмотрела на обаятельную улыбку — и пропала. До его отъезда были и прогулки, и поцелуи, а потом целый ворох фронтовых писем «родной Элочке». Одно, написанное 7 мая в медсанбате, Аэлита Ивановна перечитывает с особым трепетом:
«Сегодня я уже нахожусь на р. Эльба. Этот день замечателен еще и тем, что мы встретились с союзниками — американскими войсками. Это было замечательное зрелище: все обменивались рукопожатиями — от солдат и до генерала, угощали друг друга кто чем мог… Разгром гитлеровцев уже недалек. Эти разрозненные группы пугливых фрицев пачками сейчас сдаются в плен, видя крах фашистской Германии. Так что теперь вся Красная Армия и, конечно, весь советский народ из дня в день ждут полной капитуляции Германии, а значит, и окончания войны в Европе».